Кутузов Михаил Илларионович. Краткая биография. О. Аркадий Кутузов: «Там, где проявляют гибкость, принимая приходящих, общинная жизнь наполняется новыми людьми, новыми идеями и инициативами

«На войне все просто, но самое простое в высшей степени трудно».
Карл Клаузевиц

Михаил Илларионович появился на свет 16 сентября 1745 в Санкт-Петербурге в дворянской семье. Отца его звали Илларион Матвеевич, и был он всесторонне образованным человеком, известным военным инженером, по проектам которого проводилось строительство крепостей, укрепление городов и государственных границ. О матери мальчика историкам известно очень мало - принадлежала она к роду Беклемишевых и скончалась, когда Михаил был еще младенцем. Илларион Матвеевич все время находился в командировках, и заботу о ребенке взяла на себя бабушка и двоюродный брат отца - Иван Голенищев-Кутузов. Бравый адмирал, член Российской академии наук и глава Морского кадетского корпуса Иван Логинович являлся не только видным специалистом морского и военного дела, но и знатоком художественной литературы. С его обширной библиотекой близко познакомился и Михаил, с раннего детства прекрасно овладевший немецким и французским языками.

Портрет М. И. Кутузова кисти Р. М. Волкова

Получив хорошее домашнее образование, любознательный паренек, отличавшийся крепким телосложением, в 1759 году был отправлен в Соединенную инженерно-артиллерийскую дворянскую школу. В учебном заведении работали видные педагоги и воспитатели, помимо того учащихся водили в Академию наук послушать лекции Михаила Ломоносова. Свое обучение Кутузов окончил досрочно в начале 1761 и, получив чин инженера-прапорщика, некоторое время оставался в школе в качестве учителя математики. В марте 1762 юный Кутузов был переведен на должность адъютанта Ревельского губернатора. А в августе этого же года он получил чин капитана и был отправлен в качестве командира роты в стоявший под Петербургом Астраханский пехотный полк.

Судя по всему, молодой офицер страстно желал проявить себя в деле - весной 1764 он в качестве волонтера отправился в Польшу и принял участие в стычках русских войск с местными повстанцами, выступавшими против русского ставленника на польском престоле Станислава Понятовского. Несмотря на хлопоты отца, обеспечивавшего своему сыну быструю карьеру, уже в те годы Кутузов выделялся необыкновенно глубокими познаниями, как в военном деле, так и в вопросах , политики и философии. Широкий кругозор и необыкновенная эрудированность позволила Михаилу Илларионовичу войти в 1767 в состав Уложенной комиссии, созванной по указу Екатерины II для разработки проекта важнейших законов государства Российского. Предприятие проводилось с большим размахом - в комиссию было включено 573 депутата из государственных крестьян, зажиточных горожан, дворян и чиновников, а для ведения письменных дел привлекли 22 офицера, среди которых оказался и Кутузов. После окончания этих работ молодой офицер вернулся в армию и в 1769 вновь принял участие в борьбе с польскими конфедератами.

Настоящее же боевое крещение Кутузов получил в ходе русско-турецкой войны 1768-1774. В начале 1770 он был направлен в действовавшую в Молдавии первую армию Румянцева, и в ходе крупной битвы с турками у Рябой Могилы в июне этого же года проявил редкостное мужество, отмеченное руководством. В июле 1770, развивая наступление, русские нанесли врагу еще два поражения - в битвах при Кагуле и Ларге. В обеих операциях Кутузов находился в самом центре - водил гренадерский батальон в атаку, преследовал бегущего противника. А вскоре он стал «обер-квартирмейстером премьер-майорского чина» (начальником штаба корпуса). Организация маршей, составление диспозиций, рекогносцировка на местности, разведка - со всеми обязанностями Михаил Илларионович справлялся блестяще, а за отвагу в битве при Попештах он был повышен до подполковника. Впрочем, не все у Кутузова шло гладко. Его резкая критика действий старших по званию в итоге была замечена Румянцевым, и неискушенного в интригах премьер-майора отправили в 1772 в Крымскую армию Долгорукова. Там он принял участие в осаде Кинбурна, сражался на юге Крыма, ликвидировал турецкий десант, укрепившийся у села Шумы. Именно там в ходе атаки Кутузов получил тяжелое ранение - пуля пробила его левый висок и вышла подле правого глаза. Подобное ранение - почти верная смерть, однако храбрый воин, к счастью, выжил и был удостоен ордена Святого Георгия четвертой степени.

Ему был предоставлен отпуск, и Кутузов отправился в продолжительную поездку за границу, посетив Германию, Англию и Австрию. В ходе путешествия он много читал, изучал устройство западноевропейских армий, встречался с известными военными деятелями, в частности королем Пруссии Фридрихом и австрийским теоретиком Ласси. В 1777 Кутузов, вернувшийся из-за границы, был произведён в полковники и поставлен во главе Луганского пикинерного полка. А в мае 1778 Михаил Илларионович женился на Екатерине Бибиковой - дочери известного генерал-поручика. Впоследствии у них родилось шесть детей - один мальчик и пять девочек. Супруги жили мирно, а Екатерина Ильинична нередко сопровождала мужа в военных походах. Оба являлись страстными театралами и посетили едва ли не все храмы искусства в России.

В течение следующего десятилетия Кутузов неспешно продвигался по службе - в 1782 он стал бригадиром, а в 1783 был переведён Крым на должность командира Мариупольского легкоконного полка. В конце 1784 Михаил Илларионович после успешного подавления восстания в Крыму был удостоен чина генерал-майора, а в 1785 встал во главе Бугского егерского корпуса. Своих егерей полководец готовил весьма тщательно, особое внимание уделяя действиям в рассыпном строю и стрельбе. Подобно Суворову он не забывал заботиться о быте солдат, и авторитет Кутузова в войсках был высок. Любопытно, что помимо этого Михаил Илларионович был известен как необыкновенно смелый и лихой наездник.

В 1787 Турция потребовала от Российской империи пересмотра Кючук-Кайнарджийского мирного договора, и, получив отказ, начала военные действия. В самом начале войны егерский корпус Кутузова входил в Екатеринославскую армию Потемкина и имел основной задачей охранять юго-западные границы России вдоль реки Буг. В 1788 части Михаила Илларионовича были переброшены в Херсонско-Кинбурнскую область под командование Александра Суворова. Служба под началом этого прославленного полководца стала для Кутузова бесценным опытом. Основные события развернулись вокруг Очакова. В августе Михаил Илларионович, отражая атаку турецкой конницы, получил новую рану - пуля, почти повторив прежний «маршрут», навылет прошла позади обоих глаз из виска в висок, отчего правый глаз его «несколько искосило». Австрийский генерал де Линь писал: «Давеча прострелили Кутузову голову. Сегодня-завтра он умрет». Однако Михаил Илларионович снова избежал смерти. Хирург, лечивший его, прокомментировал это так: «Должно полагать, что судьба назначает человека к чему-нибудь великому, поскольку после двух ран, по всем правилам медицинской науки смертельных, он остался жив». Уже спустя четыре месяца после выздоровления отважный генерал участвовал во взятии Очакова.

После этой славной победы Кутузову были вверены войсками между Днестром и Бугом. Он принял участие в сражении под Каушанами, способствовал взятию крепости Хаджибей (располагавшейся на месте Одессы), штурмовал Бендеры и Аккерман. В апреле 1790 Михаил Илларионович получил новую задачу - держать границу по черноморскому побережью. Выставив посты, организовав постоянную разведку и летучую почту, он своевременно узнал о появлении флота турков. Особенно же ярко способности полководца обнаружились при взятии Измаила. Кутузов принимал участие в разработке штурма, в подготовке и материально-техническом обеспечении войск. Его войска должны были нанести удар по Килийским воротам и захватить Новую крепость - одно из самых мощных опорных пунктов. Генерал лично повел солдат на штурм - дважды русских воинов обрасывали и лишь третья атака при поддержке находившихся в резерве егерей и гренадеров опрокинула неприятеля. После взятия крепости Суворов сообщал: «Генерал Кутузов у меня шел на левом крыле, однако был правой рукой». Михаил Илларионович, награжденный орденом Святого Георгия третьей степени и произведенный в чин генерал-поручика, был назначен комендантом Измаила.

В октябре 1791 Суворов отправился укреплять русско-финскую границу, а назначенный командовать соединенной армией генерал-аншеф Репнин опирался в значительной степени на Кутузова. Летом 1791 комендант Измаила, командуя отдельным корпусом, расколотил при Бабадаге 22-тысячное войско Ахмед-паши, а в бою при Мачине (в ходе которого было уничтожено 80-тысячное войско Юсуф-паши) успешно командовал левым крылом русской армии. Репнин писал императрице: «Сообразительность и расторопность генерала Кутузова превосходят всякие похвалы». За эту битву Михаил Илларионович был удостоен ордена Святого Георгия второй степени. Вскоре Турция была вынуждена заключить Ясский мир, по которому к России переходило Северное Причерноморье. Кутузов, тем временем, отправился на новую войну - в Польшу. В мае 1791 польский сейм утвердил конституцию, которую Российская империя признавать не хотела. Станислав Понятовский отрекся от престола и выехал в Санкт-Петербург, а русские войска в 1792 двинулись против мятежников. Михаил Илларионович в течение полугода успешно руководил одним из корпусов, после чего его внезапно вызвали в Северную столицу России.

Прибыв на место, Кутузов узнал о желании императрицы отправить его в Турцию в качестве российского посла. Назначение боевого генерала на этот ответственный и сложный участок для большинства представителей высшего общества стало большой неожиданностью, однако Михаил Илларионович блестяще доказал, что Екатерина II не ошиблась в нем. Направляясь в Константинополь, он умышленно не спешил, изучая в дороге турецкий быт и историю, собирая справки о народах Порты. Цели миссии была нелегка - требовалось переиграть искушенных западных дипломатов, стремившихся подтолкнуть турок к очередной войне с Россией, и собрать как можно больше сведений о греческих и славянских подданных Турции. По прибытии Михаил Илларионович в буквальном смысле слова пленил турецкую знать - в страшном вражеском полководце они нашли всегда улыбающегося, любезного и обходительного человека. Русский генерал Сергей Маевский заявлял: «Кутузов не говорил, но играл языком. Воистину Россини или Моцарт, обвораживающий слух разговорным смычком». Все поставленные задачи были Кутузовым за время пребывания в турецкой столице (с осени 1793 по весну 1794) выполнены - французского посла попросили покинуть Турцию, русские корабли получили возможность свободного выхода в Средиземное море, молдавский господарь, решивший ориентироваться на французов, потерял свой трон. Новая должность Михаилу Илларионовичу пришлась по вкусу, он писал: «Сколь ни плутовата дипломатическая карьера, однако, не так мудрена, как военная».

Вернувшись на родину, Кутузов был щедро награжден императрицей, пожаловавшей ему во владение свыше двух тысяч крепостных. Несмотря на открывшиеся на дипломатическом поприще блестящие перспективы почти пятидесятилетний генерал, очевидно, устал от кочевой жизни. Приняв решение осесть в столице, он при содействии Платона Зубова выбил себе место директора Сухопутного кадетского корпуса, решительно изменив весь учебный процесс заведения. В корпусе улучшилась дисциплина, а основное внимание в подготовке будущих офицеров стало уделяться полевым тактическим учениям и практическим навыкам владения . Сам Кутузов читал лекции по военной истории и тактике.

В 1796 императрица скончалась, а на престол взошел Павел I. В отличие от Александра Суворова, Кутузов с новым императором уживался спокойно, хотя и не приветствовал прусские нововведения в армии. В декабре 1797 эксцентричный император вспомнил о дипломатических способностях Кутузова и отправил его к королю Пруссии Фридриху Вильгельму III. Задача ему была поручена не менее сложная, чем в Константинополе - создать условия для вступления Пруссии в антифранцузскую коалицию. С поручением посол успешно справился, и, преисполнившись к Михаилу Илларионовичу доверия, Павел I пожаловал ему чин генерала от инфантерии, назначив командующим всеми войсками в Финляндии. Выполнив ревизию и добившись от государства дотаций, Кутузов энергично принялся укреплять русско-шведскую границу. Проведенные мероприятия впечатлили царя, и в октябре 1799 генерал занял пост литовского военного губернатора, начав готовить войска для войны сначала с французами, а потом - после заключения военного союза с Бонапартом - с англичанами. В округе Михаила Илларионовича царил образцовый порядок, а сам он уделял много времени вопросам укомплектования частей рекрутами, снабжения войск амуницией, боеприпасами, оружием и продовольствием. Одновременно Кутузов отвечал и за политическое состояние в крае.

В марте 1801 Павел Петрович был убит, и сын его Александр в первый год правления приблизил Михаила Илларионовича к себе - в июне 1801 генерал был назначен военным губернатором Петербурга. Однако в августе 1802 новый император внезапно охладел к полководцу. Точных причин этого историки не могут объяснить, но Кутузов был «уволен от всех должностей» и отправлен в изгнание в свое имение Горошки (в Волынской губернии), где и прожил три года.

В 1803 между Англией и Францией снова начались военные действия. В новую антифранцузскую коалицию вошли: Россия, Австрия и Швеция. Австрийцы выставили три армии, вторая из которых (около восьмидесяти тысяч человек под руководством эрцгерцога Фердинанда, а в сущности генерала Макка) вышла в район крепости Ульм, где должна была дожидаться русских. Россия же к тому времени собрала две армии. Во главе первой - Волынской - был поставлен генерал Буксгевден, а командовать второй - Подольской - вызвали опального Кутузова. Михаил Илларионович, формально считавшийся главнокомандующим, получил уже разработанный план и был поставлен в подчинение не только двум императорам, но и австрийскому генштабу. К слову, его собственный план действий, предлагавший как можно быстрее перенести военные действия на земли Франции, был отвергнут, и Кутузов двинулся по составленному маршруту к реке Инн.

Наполеон, подготавливающий в Булони громадную армию для переправы через Ла-Манш, видя несогласованность действий противников на востоке, резко изменил свои планы и бросил всю булонскую группировку навстречу войскам эрцгерцога Фердинанда. Таким образом, армии Кутузова и Наполеона устроили заочное соревнование - кто первым доберется до Ульма. Вот только силы французов отделяло от цели на четыреста километров меньше. Двухмесячный марш, сам по себе по организации и скорости ставший подтверждением высокого полководческого таланта Кутузова, был обречен на провал. Русским оставалось всего несколько переходов до объединения с австрийцами, когда французы, совершив обходной маневр, отрезали армии Макка путь к отступлению и в битве под Ульмом полностью разгромили австрийцев. Армия союзников перестала существовать, и Кутузов, достигший Браунау, оказался в чрезвычайно сложном положении. Его силы более чем вдвое уступали неприятелю, слева были Альпы, справа - Дунай, а позади никаких резервов до самой Вены.

Теперь уже оба императора предоставили Михаилу Илларионовичу свободу действий. И он принял решение отступать для соединения с силами Буксгевдена. Так начался удивительный бросок русских Браунау-Ольмюц, в ходе которого Кутузов проявил всю свою хитрость, изворотливость и умение не упускать из виду ни одной мелочи. Уход русских войск от Наполеона в 1805 по праву считается образцовым отступлением в военной истории, прекрасным стратегическим марш-маневром. Продолжалось оно почти месяц. За это время русские солдаты прошли четыреста с лишним километров, ведя практически непрерывные арьергардные бои с превосходящими силами врага. Если в Браунау Наполеон мог выставить 150-тысячную армию, то к Ольмюцу у него осталось около семидесяти тысяч. Остальные остались охранять захваченные территории или были потеряны в боях. В это же время русские здесь имели до восьмидесяти тысяч человек. Однако Кутузов полагал, что сходиться в поле с французской армией новейшего образца, возглавляемой блестящим полководцем, еще рано. Предложение генерала заключалось в ожидании подхода русских корпусов под командованием Беннигсена и Эссена, а также присоединения Пруссии к коалиции.

Другого мнения придерживались императоры, на беду Михаила Илларионовича прибывшие в Ольмюц и снова фактически взявшие командование на себя. Кутузов же, не пытаясь более настаивать на продолжении отступления, в некоторой степени самоустранился от участия в дальнейших действиях. Наполеон, вводя противника в заблуждение, позволил авангарду союзников уничтожить один из своих отрядов и даже оставил господствующие над местностью высоты. Кутузова он обмануть не сумел, однако тот ничего уже поделать не мог - Александр I был уверен, что в генеральной битве он наконец-то стяжает военные лавры. Вскоре у деревни Аустерлиц состоялось грандиозное побоище. Михаил Илларионович командовал четвертой колонной и под нажимом царя был вынужден крайне несвоевременно ввести ее в бой. Исход битвы был предопределен до ее начала, и убежденность в этом русского полководца, по всей вероятности, не добавила ему в ходе сражения уверенности. Союзники были разбиты наголову, а третья антифранцузская коалиция перестала существовать. Сам Кутузов, раненый в щеку, едва не оказался в плену. Император хотя и наградил полководца орденом Святого Владимира, так и не смог простить ему того, что главнокомандующий не настоял на своем и не переубедил его. Когда в одном разговоре спустя много лет кто-то осторожно заметил царю, что Михаил Илларионович уговаривал его не вступать в сражение, Александр резко ответил: «Стало быть, плохо уговаривал!».

Вернувшись в Россию, Кутузов был поставлен Киевским военным губернатором - должность равносильная почетной ссылке. Родные уговаривали его отказаться от унижения и уйти в отставку, однако Михаил Илларионович хотел и дальше помогать своей Родине. И случай такой довольно скоро представился - в 1806 Турция, нарушив Ясский мир, снова развязала войну с Россией. Даже императору было очевидно, что никто не разбирается в турецких делах лучше, чем Кутузов, и весной 1808 ему был вверен главный корпус Молдавской армии. Однако уже вскоре после прибытия Михаил Илларионович крепко поссорился с командующим Александром Прозоровским, который в итоге добился его перевода на пост военного губернатора Литвы.

Возвращение шестидесятипятилетнего полководца в Молдавию произошло только весной 1811. К этому времени скорое окончание войны с турками стало совершенно необходимо - надвигалась новая война с Наполеоном. Численность русских войск, разбросанных по Дунаю на протяжении более тысячи километров, не превышала 45 тысяч человек. Турки тем временем активизировались - размер их армии был доведен до восьмидесяти тысяч человек, сконцентрированных против центра русских. Приняв командование, Михаил Илларионович начал претворять в жизнь свой план действий, который заключался в том, чтобы собрать армию на северном берегу Дуная в один кулак, обескровить противника в мелких стычках, а затем всеми силами окончательно разгромить. Любопытно, что все подготовительные мероприятия Кутузов проводил в обстановке строжайшей секретности, поощрял распространение слухов об уязвимости русской армии, завязал дружественную переписку с Ахмет-пашой и даже начал переговоры о мире. После того, как турки поняли, что переговоры лишь оттягивают время, они перешли в наступление. Сражение у крепости Рущук, несмотря на четырехкратное численное превосходство противника, закончилось полной победой русских. Менее всего в жизни Кутузов любил рисковать, и, отказавшись от преследования все еще численно превосходящего неприятеля, неожиданно для всех отдал приказ взорвать крепость и отвести армию на северный берег Дуная. Командующего обвиняли в нерешительности и даже трусости, однако полководец прекрасно знал, что делает. В начале сентября реку форсировала 36-тысячная турецкая армия, встав лагерем у города Слободзея. Русские не мешали переправе, но, как только она закончилась, турки внезапно обнаружили, что находятся в блокаде, а все попытки расширить плацдарм тщетны. Вскоре подошли корабли Дунайской флотилии, и группировка неприятеля оказалась в полном окружении. Голод вынудил остатки турецких сил капитулировать. Потеряв армию, Турция захотела мира, и Михаил Илларионович взял на себя роль дипломата. В мае 1812 - за месяц до начала Отечественной войны - в городе Бухаресте был заключен мирный договор, по которому турки не могли выступать на стороне Франции. Когда об этом узнал Наполеон, он, по выражению академика Тарле, «совершенно исчерпал запас ругательств». Даже Александр I был вынужден признать неоценимую услугу, которую оказал своей стране Михаил Илларионович - Кутузову был пожалован графский титул.

Летом 1812 огромное французское войско направилась к границам России. На первой стадии войны основной задачей русских стало соединение двух армий, которыми командовали Барклай-де-Толли и Багратион. Давая арьергардные бои и умело маневрируя, русские генералы смогли в начале августа встретиться под Смоленском. Несмотря на то, что в городе разгорелась жесточайшая схватка, генеральная битва так и не состоялась. Барклай-де-Толли отдал приказ отходить на восток, а Наполеон двинулся за ним. В это же время в русской армии росло недовольство действиями главнокомандующего. И двор, и большинство генералов находили его чересчур осторожным, появились даже слухи об измене, особенно учитывая иностранное происхождение Барклая-де-Толли. В итоге было принято решение сменить командующего. Особый комитет советовал императору поставить во главе армии шестидесятисемилетнего генерала от инфантерии Кутузова. Александр I, не желая противиться, скрепя сердце подписал указ.

Михаил Илларионович прибыл в расположение русской армии в селе Царево-Займище в середине августа. Перед отъездом племянник Кутузова спросил его: «Неужто ты надеешься разгромить Наполеона?». На это полководец ответил: «Разгромить не надеюсь. Надеюсь обмануть». Абсолютно все были убеждены, что Михаил Илларионович прекратит отступление. Он и сам эту легенду поддерживал, объехав по прибытии войска и заявив: «Ну разве можно с такими молодцами отступать!». Однако очень скоро пришел его первый приказ… продолжать отступление. Кутузов, известный своей осторожностью, придерживался в целом такого же мнения, что и Барклай - Наполеона необходимо измотать, вступать с ним в сражение рискованно. Тем не менее, отступление длилось недолго, противник уже не выпускал из виду основные силы русских. Арьергард Коновницына не переставал отражать атаки наседающих французов, и Михаилу Илларионовичу все-таки пришлось дать генеральный бой.

Место для сражения было выбрано под деревней Бородино. Русские войска насчитывали 120 тысяч человек, у Наполеона же было 135 тысяч. Кутузов расположил свою ставку в глубоком тылу, благоразумно предоставив Багратиону и Барклаю-де-Толли полную свободу действий - они могли использовать свои силы по собственному усмотрению, не справляясь об этом у главнокомандующего, оставившего за собой только право распоряжаться резервами. Возраст брал свое, и Кутузов, в отличие от Наполеона, внимательно познакомившегося с местом предстоящего боя, сделать это был не в силах - сесть на коня ему не позволяла тучность, а на дрожках проехать получалось не везде.

Бородинское сражение началась в 5:30 утра 7 сентября и продолжалась двенадцать часов. Позиции так часто переходили из рук в руки, что артиллеристы не всегда успевали приноровиться и зачастую обстреливали своих. Поразительную смелость проявили генералы, лично водившие солдат в смертельные атаки (Кутузов потерял 22 генерала, Наполеон - 47). Поздним вечером французы отошли с Курганной высоты и занятых флешей на первоначальные позиции, однако отдельные схватки длились всю ночь. Рано утром Кутузов отдал приказ отступать, что армия и выполнила в полном порядке. Потрясенный Ней, видя это, сказал Мюрату: «Что же это за войско, которое после такого сражения так образцово отходит?». Итоговые потери русских составили свыше сорока тысяч человек, французов - около шестидесяти тысяч. Позже Бонапарт сказал: «Из всех моих битв самая ужасная - та, которую я дал под Москвой…».

Тем не менее русские отступали, и 13 сентября на знаменитом совете в Филях Кутузов впервые высказал мысль о том, что древнюю столицу необходимо оставить. Мнение военачальников разделились, однако Михаил Илларионович положил конец прениям, произнеся: «С потерей Москвы не потеряна Россия. Доколе существовать будет армия, остается надежда завершить войну счастливо…». об этом произвела ошеломляющее впечатление и в самой Москве, и в армии. Обнадеженные успехом Бородинской битвы горожане не собирались бросать все свое имущество и бежать в неизвестность. Многие военные также сочли приказ изменническим и отказывались его выполнять. Несмотря на это русская армия в середине сентября прошла через Москву и ушла по Рязанской дороге. В следующие дни русские солдаты совершили, вероятно, самый блистательный маневр за всю Отечественную войну. Пока французы грабили Москву, «чудо-богатыри» Кутузова, переправившись у Боровского перевоза через Москву-реку, нежданно повернули на запад. Главнокомандующий держал свой план в строжайшей тайне, и большую часть марша войско совершало в ночное время - перемещаясь, солдаты соблюдали строжайшую дисциплину, никто не имел права отлучаться. Арьергард Милорадовича, двигавшийся позади, дезориентировал противника, выполняя движения в ложных направлениях. Маршалы Наполеона долгое время сообщали императору, что стотысячная русская армия как будто испарилась. В конце концов, русское войско встало лагерем у села Тарутино, юго-западнее Москвы, где Кутузов объявил: «А теперь ни шагу назад!». Этот фланговый марш-маневр, по факту, переломил ход войны. Силы русских прикрыли Тулу и ее оружейный завод, богатый юг страны и Калугу, в которой были сконцентрированы немалые военные запасы. Главнокомандующий наладил связи с партизанскими отрядами и взял под контроль их действия. Войска Наполеона оказались в кольце, образованном партизанами и русской армией и не могли, имея русских в тылу, выступить на Петербург, чего опасались при дворе Александра. Любопытно, что во время нахождения в Тарутинском лагере начальник штаба Беннигсен отправил Александру I донос о том, что тяжелобольной Кутузов «мало показывается, много спит и ничем не занимается». Письмо оказалось в военном ведомстве, и генерал Кнорринг наложил на него следующую резолюцию: «Это дело не наше. Спит, и пускай спит. Каждый час сна этого старца неумолимо приближает нас к победе».

Чем дольше французы находились в Москве, тем слабее делалась их армия - падала дисциплина, горели склады с продовольствием, процветало мародерство. Зимовать в городе было абсолютно невозможно, и Наполеон принял решение оставить город. В начале октября, взорвав напоследок Кремль, Наполеон двинулся в сторону Калуги. Планы французов по скрытому обходу левого фланга русских не увенчались успехом - Кутузов вовремя получил от разведчиков известие о маневрах неприятеля и двинулся наперерез. 12 октября у небольшого города Малоярославца, расположенного на правом берегу Лужи, развернулось ожесточенное сражение, в котором, тем не менее, не участвовали основные силы противников. Кутузов, считая этот бой решающим для всей компании, находился на передовой, лично желая видеть намерения французов. Современник писал: «Ни в одной из баталий той войны, князь не оставался так долго под выстрелами». С наступлением темноты сражение начало стихать. Кутузов отвел свои силы южнее города и был готов продолжить битву, однако Наполеон впервые в своей жизни решил избежать генерального сражения и отдал приказ отступать по разоренной Смоленской дороге.

В пути французов тревожили партизаны и конные отряды русских. Основные же силы двигались южнее параллельно врагу, не давая передохнуть и прикрывая продовольственные области. Надежды французского императора найти в Смоленске провизию не осуществились, и его измученная армия тронулась дальше на запад. Теперь отступление неприятеля напоминало бегство. Русские атаковали растянувшиеся вражеские колонны, стараясь помешать их соединению и отрезая пути отхода. Так были разгромлены корпуса Богарне, Нея и Даву. «Великая армия» более не существовала, и Кутузов мог по праву говорить, что он первый человек, одолевший Наполеона. Согласно рассказам современников, после битвы под Красным Кутузов вслух зачитывал войскам только что написанную басню Ивана Крылова «Волк на псарне». Прочитав ответ ловчего волку: «Ты сер, а я, приятель, сед», главнокомандующий снял головной убор и потряс головой. В конце 1812 «всероссийский ловчий» был награжден орденом Святого Георгия первой степени.

Наполеон спешил на родину, где собирался незамедлительно взяться за формирование новой армии. Все, и Кутузов в том числе, понимали необходимость окончательного уничтожения тирана. Однако Михаил Илларионович, смертельно уставший от походной жизни, в отличие от российского императора, считал, что необходимо сначала укрепить армию, достаточно натерпевшуюся в ходе контрнаступления. Мудрый полководец не верил ни в искренность намерений англичан, ни в своевременную поддержку австрийцев, ни в значительную помощь жителей Пруссии. Однако Александр был неумолим, и, не смотря на протесты главнокомандующего, отдал приказ о наступлении.

В середине января 1813 армия под руководством Кутузова перешла Неман. Один за другим русские войска освобождали города на территории Пруссии, герцогства Варшавского и германских княжеств. Берлин был освобожден в конце февраля, а к середине апреля основные силы Кутузова встали за Эльбой. Однако померяться силами с Наполеоном, Михаилу Илларионовичу не пришлось. Уже в марте полководец с трудом передвигался, и силы его были на исходе. В начале апреля 1813, направляясь в Дрезден, главнокомандующий простудился и был вынужден остановиться в городке Бунцлау. Проболев десять дней, 28 апреля Михаил Илларионович скончался. Говорят, что незадолго перед смертью он имел разговор с Александром I, который сказал: «Михайло Илларионович, простишь ли ты меня?». Кутузов ответил: «Я-то прощу, Россия не простит…». Тело умершего полководца было забальзамировано, перевезено в Санкт-Петербург и похоронено в Казанском соборе.

По материалам книги В.Л. Карнацевича «10 гениев войны» и еженедельного издания «Наша история. 100 великих имён».

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Граф и светлейший князь, великий полководец Кутузов Михаил Илларионович был главнокомандующим русской армией во время отечественной войны 1812 года, когда напал на Российскую Империю. Михаил Илларионович является первым полным кавалером ордена Святого Георгия.

Краткая биография

Официальной датой рождения Михаила Кутузова в сегодняшних биографиях принято считать 5 сентября 1747 года . Он родился в Санкт-Петербурге, в Российской Империи.

Его отец – Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов , преподаватель в Артиллерийской дворянской школе, сын сенатора. Его мать – Анна Илларионовна .

Учеба и начало службы

Первое время, начиная с 7 лет, Михаил обучался наукам дома. В 12 лет его отдали в Артиллерийскую и инженерную дворянскую школу , где преподавал артиллерию его отец.

С первых дней юноша показывал себя как способный ученик и будучи учеником привлекался для обучения офицеров. Еще в артиллерийской школе Кутузов-младший получил чин кондуктора 1-го класса и даже получал жалованье.

В начале 1761 года Кутузов окончил школу и, по рекомендации графа Шувалова, с чином инженер-прапорщика был оставлен при ней для обучения воспитанников математике. Спустя 5 месяцев стал флигель-адъютантом ревельского генерал-губернатора и принца Гольштейн-Бекского .

Служба у А.В. Суворова

Уже в 1762 году получил чин капитана за хорошую службу и был направлен в Астраханский пехотный полк в качестве командира роты. Полком тогда командовал сам Александр Васильевич Суворов в чине полковника.

Период русско-турецких войн

Когда в 1768 году началась русско-турецкая война, Михаил Илларионович Кутузов служил в первой армии под командованием генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева. Именно в период войны с Турцией Кутузов получил бесценный боевой опыт.

В первые 2 года он проявил себя как отличный командир и был удостоен чина премьер-майора . Еще через год (1771) Кутузов стал подполковником.

Служба в Крымской армии

В 1772 году из-за шутки над Румянцевым Михаил Кутузов был переведен в Крымскую армию. Именно этому случаю приписывают дальнейшую сдержанность и осмотрительность великого полководца.

Битва при Алуште

В июле 1774 года Гаджи-Али-Бей высадился с десантом в Алуште, однако туркам пройти вглубь Крыма не позволили. 24 июля 1774 года трёхтысячный русский отряд выбил турецкий десант, укрепившийся в Алуште и у деревни Шума.

Кутузов, командовавший гренадерским батальоном Московского легиона, был тяжело ранен пулей, пробившей левый висок и вышедшей у правого глаза, но зрение сохранилось, вопреки расхожему мнению.

Взятие Измаила

11 декабря 1790 года он отличился при штурме и взятии Измаила , где командовал 6-й колонной, шедшей на приступ. После этого ему был присвоен чин генерал-поручика .

Война 1805 года с Наполеоном Бонапартом

В 1804-м году Российская империя стала одной из участниц анти наполеоновской коалиции . Уже в 1805 году в Австрию было послано 2 русских армии, одной из которых командовал Кутузов. Численность его войск составляла около 50 тысяч солдат.

Гений Кутузова

Армия Михаила Илларионовича прибыла к месту сражения поздно, когда французы уже разбили австрийцев. Сохраняя войска, Кутузов в октябре 1805 г. совершил отступательный марш-манёвр протяжённостью в 425 км от Браунау к Ольмюцу.

При этом он нанес поражение И. Мюрату под Амштеттеном и Э. Мортье под Кремсом, а также сумел вывести свои войска из-под нависшей угрозы окружения. Этот марш вошёл в историю военного искусства как замечательный образец стратегического манёвра.

В ноябре 1805 года состоялось Аустерлицкое сражение , в котором армия Наполеона, несмотря на меньшее количество солдат, разгромила русско-австрийские войска.

Война 1812 года

Император Александр I назначил Михаила Илларионовича Кутузова командующим всеми армиями 29 июля 1812 года . Ему воздавалась огромная честь и в то же время, на него возлагалась великая ответственность – победить Бонапарта.

Его назначение в прямом смысле подняло боевой дух русских войск. Однако прямого столкновения с Наполеоном Кутузов избегал, так как понимал всю серьезность положения дел.

Бородинское сражение

Единственная битва в Отечественной войне 1812 года состоялось при населенном пункте Бородино . Это был последний оплот русских – позади была Москва.

За 1 день боя русская армия нанесла тяжёлые потери наступавшим французским войскам, но и сама потеряла порядка 25-30 % личного состава регулярных войск.

Кутузов принял решение отойти с бородинской позиции, а затем, после совещания в Филях, оставил Москву. Несмотря на это за Бородинское сражение он был удостоен звания генерал-фельдмаршала .

Отступление Наполеона

Наполеон вошел в Москву, но не чувствовал себя победителем. Дальнейшие подвиги армии Кутузова заставили Бонапарта начать отступление. Наполеон уходил по разграбленной Смоленской дороге. Его войска замерзали и голодали.

Благодаря стратегии Кутузова и его знаменитому Тарутинскому маневру огромная наполеоновская армия была практически полностью уничтожена.

Смерть главнокомандующего

5 апреля 1813 года, когда русская армия подошла к Эльбе, главнокомандующий заболел простудой и с осложнениями был вынужден вести постельный режим.

16 апреля 1813 года Михаил Илларионович Кутузов умер в прусском городке Бунцлау (ныне польская территория). Его тело было забальзамировано и отправлено на Родину – в Санкт-Петербург.

Вкратце изложу суть наипринципиальнейшего спора, который захватывает одновременно и историю, и современный УК, и личные интересы наших сограждан. Недавно я получил письмо из г. Новокузнецка. Его автор – член Союза журналистов России Станислав Лидванский - просил меня (как автора многих исследований о войне 1812 года) вмешаться в весьма характерную для России ситуацию: в далеком от театра военных действий 12-го года городе Западной Сибири разгорелась по-настоящему суровая схватка противников и сторонников постановки памятника М. Кутузову (в поселении Новой Москвы Краснопахорское до жути страшного шестиметрового истукана уже 1-го сентября поставили, хотя его прототип сдал прототип самого «новшества», а сам истукан напоминает не Кутузова, а эдакого Терминатора только после долгого запоя). Надо сказать, что вопрос непраздный: памятник – это символ, который информационно и психологически кодирует людей и эпоху. Подчеркну, что речь не идет об «уничтожении нашей истории» - как кричат некоторые, когда сносят памятник, к примеру, одному из главных извергов прошлого века - Сталину. Речь идет о сооружении нового монумента, в свете современных знаний ученых-историков и в контексте нынешней общественно-политической ситуации.

Данная проблема имеет, как мне представляется, два аспекта – с одной стороны, необходимо дать объективную оценку профессиональной деятельности кандидата в монументы, с другой, вы меня простите, принципиально решить для себя и современной России: хотим ли мы в присутствии пионеров, пенсионеров, а так же воспитанников лагеря на Селигере водрузить памятник педофилу? Понимаете, уж если мы нашли в лице педофилов главного врага экономики («и вообще!») современной России (ей так же вредят геи и велосипедисты), то надо быть строгими и последовательными! Про то, что педофил александровских времен был еще и масоном – вообще молчу… А теперь обо всем по порядку.

До войны 1805 г., закончившейся разгромом русских под Аустерлицем, Кутузов главного начальства не осуществлял, а лишь был исполнительным офицером под началом А.В. Суворова и П.А. Румянцева. Его главным талантом оказался дар царедворца, который в восемнадцатом веке мог выгодно заменить все прочие способности. Начал Кутузов с того, что подольстился к всесильному фавориту Екатерины – к молодому Платону Зубову (подробнее об этой поре жизни будущего фельдмаршала – см. монографию профессора, д.и.н. Н.А. Троицкого «Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты». М., 2002, с. 72 – 73 и др.). Русский боевой офицер, православный и аристократ регулярно приходил утром к Зубову, чтобы по специфическому «турецкому» рецепту варить для него кофе. Затем он выжидал в приемной и вносил напиток в опочивальню (зачастую не стесняясь пересудов присутствующих). А.С. Пушкин в «Заметках по русской истории XVIII века» называл «кофейник Кутузова» самым отвратительным символом придворного унижения (Пушкин А.С. Собрание сочинений: в 10 т. М., 1981, т. 7, с. 275 – 276). Зато в итоге сих мучений в середине 1790-х Кутузова делают главнокомандующим всеми сухопутными войсками, флотом и крепостями в Финляндии, а так же директором Сухопутного шляхетского кадетского корпуса (безопасно и прибыльно!). Однако кадеты его недолюбливали. Провожая карету Кутузова, юноши кричали: «кофейник», «подлец, хвост Зубова»! Тем не менее, Кутузов успел выгодно для себя продать часть казенной земли, принадлежащей Корпусу. Он был до того беспринципен, что умудрился пользоваться расположением враждующих между собой Екатерины II и Павла I (Там же, с. 75 – 93)! Императрица почти ежедневно приглашала его в свое общество в качестве придворного льстеца. Феноменальный и показательный факт: Кутузов ужинал с обоими монархами в последний вечер перед их кончинами! Только виртуозный льстец и лицемер мог быть обласкан обоюдными врагами и антиподами.

А теперь перенесемся в тот год, за который, собственно, жители Новокузнецка и собираются воздвигнуть монумент Кутузову, причем на собственные средства. Французы перешли Неман, русская армия стала быстро и несколько хаотично отступать. Заваривший всю эту «кашу» (еще в 1805 г. пошел агрессией на Францию) православный царь Александр I армию кинул и укрылся в Петербурге. Огромное число помещиков теряли свои имения (крестьяне так же все теряли, но это для царя не имело никакого значения). Отвечая на придворный ропот, Александр вынужден пойти на хитрый ход: все шишки доставались ему самому и «немцу» (шотландского происхождения) Барклаю, поэтому дальнейшим начальником отступления до зимы назначается маститый крепостник, владелец 6567 рабов М.И. Кутузов (Троицкий Н.А. Александр I и Наполеон. М.: «Высшая школа». С. 208). И пусть, мол, не «немца» и не царя, а своего критикуют!

Хорошо, что, согласно современным юридическим правилам, закон не имеет обратной силы: иначе бы Кутузову не назначение надо было получать, и не памятники теперь ставить, а идти под суд за злостную и рецидивную педофилию: весной 1811-1812 гг. он вместо активной деятельности на турецком фронте развлекался с 14-летней молдованочкой. Вот, как это описывает генерал граф Александр Федорович Ланжерон: «Первым делом Кутузова, по приезде в Бухарест, было отыскать себе владычицу; сделать это было совсем нетрудно, но его выбор поразил нас. Он пал на 14-летнюю девочку, племянницу Ворлама и бывшую уже замужем за одним молодым боярином Гунианом. Она очень понравилась Кутузову и он, хорошо зная валахские нравы, приказал ее мужу привезти ее к нему, что тот и исполнил. …Когда 64-летний старик, одноглазый, толстый, уродливый, как Кутузов, не может существовать без того, чтобы иметь при себе трех, четырех женщин…это достойно или отвращения или сожаления…» (Фельдмаршал Кутузов. Документы. Дневники. Воспоминания. М., 1995, с. 332). Таковы были нравы православного аристократа, прах которого покоится в Казанском соборе. Это я еще не ввожу в оборот сведения, сообщенные известным турецким историком 1930-х гг. Ахмедом Алтынаем, которые в последнее время стали просачиваться в Россию через Интернет. Среди прочего он рассказывает о посещении Кутузовым гарема с 10-летними девочками, практиковавшими оральный секс. Нам и без турка кошмарной информации хватает!

Далее. Новоявленный главнокомандующий проигрывает генеральное сражение под Бородино, оставляет первопрестольную, отступает до Тарутино. Генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин высоконравственно (не то, что девушки, молящиеся в храме не по указке, а по собственному чувству) сжигает город вместе с его вековым художественным и материальным наследием («Родина». № 6-7, 1992, с. 88 – 93). В Москве сгорают заживо несколько тысяч (!) русских раненных солдат (Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов… с. 221): ибо дворян, значительную часть офицеров помещик Кутузов приказал вывезти, а «чернь» – пусть, видимо, на том свете верит в сказку об «отечественной» войне. Эти преступления против человечества навечно останутся на совести Ростопчина и Кутузова.

Французы спокойно живут в Москве 36 дней (а, получи они эшелон с едой – так жили бы до горбачевской оттепели), но затем снова начинается преследование русской армии – бой под Малоярославцем. Подкрепившие свои силы и отдохнувшие в лагере русские войска сражение (будучи в укрепленной позиции - в городе!) проигрывают, и Кутузов приказывает отступить к Полотняным заводам. Наполеон понимает, что Кутузов может с тем же уровнем военного таланта удирать до Камчатки, что мороз надвигается, что страна к жизни не приспособлена – и решает отходить в ту сторону, где есть еда (на Запад). Замечу, что в Европе французские солдаты как порядочные покупали еду у местных жителей за золотые наполеондоры, в России же купить еду было физически негде. И не только французам: вместо рыночной системы – духовность и соборность, то есть, европейских магазинов нет как класса (кроме бутика французских шляп в Москве). От сего катастрофически пострадала и русская армия: Кутузов вывел из Тарутина 130 000 солдат, а в Вильно привел 27 000 – это при 90 процентах небоевых потерь (Понасенков Е.Н. Правда о войне 1812 года. М., 2004, с. 213)! Дело в том, что «светлейший» все больше интриговал (например, написал кляузу царю на так много сделавшего для России Барклая, после чего последний с болью в сердце покинул армию) и спал, а вот о провианте и зимней одежде для армии не позаботился (Там же, с. 213 – 214). Характеризуя преступную бездеятельность главнокомандующего в период после оставления Москвы и во время «сидения» в Тарутинском лагере, 20 сентября Ростопчин писал Александру I: «Князя Кутузова больше нет – никто его не видит; он все лежит и много спит. Солдат презирает его и ненавидит его. Он ни на что не решается; молоденькая девочка, одетая казаком, много занимает его» (Шишов А.В. Неизвестный Кутузов. М., 2001, с. 378). Замечу, это уже была другая… вернее, другой казачок, не тот, что в русско-турецкую: тот «постарел» и был списан. Итак, «кофейник» даже в грозную пору войны 12-го года не мог обойтись без ролевых игрищ.

Кутузов не переходит в наступление, а идет «параллельным маршем», даже не пытаясь серьезно тревожить армию Наполеона. На Березине, где у нормальных западных генералов случилось бы пленение армии Наполеона, сей последний блистательными маневрами обманывает П.В. Чичагова, отбрасывает корпус П.Х. Витгенштейна, успешно наводит мосты и удачно переправляется (Понасенков Е.Н. Указ соч., с. 210 – 211). В этом императору помог не только собственный талант, но и «светлейший» Кутузов (простоял без движения двое суток), который мстил Чичагову за то, что тот сменил Кутузова на посту командующего армией в Турции (Кутузов действовал вяло и тянул с заключением столь необходимого России мира); но мало того, что сменил, так еще и выявил финансовые махинации Кутузова. Однако, безусловно, главной причиной был психологический страх екатерининского вельможи Кутузова перед полководцем Наполеоном, разбившим «кофейник Зубова» в двух генеральных сражениях (Там же, с. 210 - 213).

Я уже писал Бородино, но для данной темы нам необходимо напомнить основные нюансы. Сражение было Кутузовым проиграно (итак, два генеральных сражения – при Аустерлице и при Бородино – и оба проиграны!). Сражаясь на родной земле, имея полную и абсолютную власть командовать, располагая численным превосходством (около 155 000 чел. и 640 орудий против менее 135 000 при 587 орудиях у французов: Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов… с. 170; из 155 тыс. около 30 были ополченцы, но они так же имели оружие, всеми расхваленную православную веру и действовали против корпуса Ю. Понятовского на левом фланге, если даже их вычесть, как делают некоторые лютые фальсификаторы, то, учитывая, что Наполеон не ввел в бой около 20 тыс. гвардии, Кутузов имел большой численный перевес), и, находясь в укрепленной позиции, Кутузов проиграл! Напомню, что Кутузов даже икону театрально по всему строю носил с превеликим пафосом! У победивших в бою французов, отмечу, священников и икон при армии не было! Где тот «русский дух», который все побеждает? Французы взяли все укрепления, около 2000 пленных (Бутурлин Д.П. История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году. М., 2011, с. 168), и заставили русских отступить с большими, чем у себя (у нападающей на укрепления стороны) потерями: более 50 тыс. у русских и в районе 35 тыс. у французов (расчет по полковым росписям – см. в лучшей монографии на тему: Земцов В.Н. Битва при Москве-реке. М., 2001, с. 260 – 267 и др.). При этом Наполеону даже не понадобилось вводить в дело 21 тыс. гвардии (Lachouque H. The Anatomy of Glory. Napoleon and his Guard. London. 1961. P. 247)!

Продолжаем. В Тарутинском лагере Кутузов занимается не подготовкой к наступлению, а рассылкой карательных отрядов (Понасенков Е.Н. Указ. соч., с.139, 214-215). В 1812 году крестьянская война против крепостного права и царского режима охватила подавляющую часть империи - 32 губернии (Абалихин Б.С. Особенности классовой борьбы в России в 1812 г. // Из истории классовой борьбы в дореволюционной и Советской России. Волгоград, 1967, с. 130).

Самым жестоким подавлением «прославилось» вооруженное восстание ратников Пензенского ополчения. Семь тысяч ополченцев захватили город Инсар, посадили в тюрьму офицеров. Горожане поддержали крестьян: «Это не Пугачево: тогда вас не всех перевешали, а нынче уже не вывернетесь!», - предупредили бунтовщики дворян (Шишкин И. Бунт ополчения в 1812 г. // Бунт военных поселян в 1831 г. СПб., 1870, с. 245). Кутузов направил против повстанцев войска. После кровопролитных столкновений, бунт был подавлен. Плененным ратникам вырывали ноздри, до смерти секли палками: так расправлялись одни православные люди с другими (Годин В. С. Антикрепостническое восстание ратников Пензенского ополчения в декабре 1812 г. // Краеведческие записки. Пенза, 1963, Вып. I, с. 25). Теперь, зная об этих фактах, ответьте мне честно на вопрос: о какой «отечественной» войне против французов может идти речь? Скорее это была гражданская война в России на фоне локальной русской кампании Наполеона.

Итак, зададимся вопросом: можно ли ставить памятник (тем более на народные пожертвования) неумелому полководцу, лицемерному карьеристу, коррупционеру, человеку, замаравшему себя безвинной кровью единоверцев, подлецу, прелюбодею и, наконец, педофилу? Лично я, как ученый и гражданин, уверен, что – нет! Однако я считаю, что на художественном уровне можно найти замечательный компромисс, который примирит и серьезных ученых, и экзальтированных псевдопатриотов и даже поклонников т.н. современного искусства. Вот мой концептуальный проект памятника М.И. Кутузову: на солидном постаменте из пенопласта стоит огромный кофейник, а под ним надпись: «Любимому крепостнику от благодарных рабов-потомков». Думаю, теперь я вправе рассчитывать на премию им. Кандинского следующего сезона! А лично с Марата Гельмана – кофейник!

P.S. По поводу «комментариев» (особенно касается тех, у кого вместо лица и имени – позорная абракадабра). Я надеялся, что на Эхе люди поприличней, но психов, которым нечем заняться и специально отрабатывающих зарплату рабов идеологического фронта, как выяснилось, везде хватает. Итак, если уж вы считаете себя вправе что-то пописывать, не имея за плечами опыта исследования и монографий по теме и т.д., то два требования: пишите исключительно по теме поста, не показывайте себя дешевками, опускаясь до оскорблений и не ссылайтесь на «утки», которые вам специально вкинули в Интернет на маргинальных сайтиках, но ссылайтесь исключительно на книги (значит: идете в библиотеку, листаете странички, находите подходящую к теме информацию, цитируете, ссылаетесь на страничку). Причем, книга книге – рознь. Поглядите в словаре определение разницы, к примеру, между монографией и романом. Кто ведет себя иначе - сам себя опускает в мусорную яму. Вообще Интернет – палка о двух концах: с одной стороны – чуть ли не единственное поле, где не так жестко действует цензура, с другой – место под «словечки на заборе» для огромного количества озлобленных и часто безымянных неудачников. И сие последнее – гораздо страшнее любого режима любого диктатора: режим можно свергнуть, диктатора можно сдать ветеринару, а вот с агрессивным невежеством черни – ничего не сделаешь до скончания мира.

P.P.S. Подробнее о биографии Кутузова и об истории разоблачения мифов с ней связанных (там, кстати, драматическое и комическое крепко переплетены) – см. 6-ю серию документального цикла «Правда о войне 1812 года» - «Михаил Кутузов»:

М. И. Кутузов во главе армии

Постоянным отступлением Барклая не были довольны ни император, ни армия, ни всё русское общество. Русские люди стыдились того, что армия как будто боялась открытого боя с врагом. Почти никто не понимал, что в военном отношении отступление не было позорным делом, и все обвиняли Барклая в трусости, даже в измене. Общественное мнение требовало смены Барклая-де-Толли, о том же думал и император.

При таком всеобщем настроении, Барклай должен был хитрить. Несколько раз он останавливался в виду неприятеля, делал распоряжения по подготовке к битве, а когда всё было готово, вдруг приказывал отступать. Никто не мог понять, куда он ведёт русскую армию, жаждущую боя, для чего бережёт её. После потери Смоленска войска перестали даже приветствовать его криком «Ура!».

Когда для армии потребовалось назначить авторитетного командующего, в которого верила бы страна, специальный комитет единодушно остановился на Кутузове. Александр I вынужден был с этим согласиться, и написал Кутузову письмо по поводу его назначения, где говорилось: «Михаил Илларионович! Известные военные достоинства ваши, любовь к отечеству и неоднократные отличные подвиги приобретают истинное право на сию мою доверенность…»

Но, предварительно Александр I поручил решение вопроса о главнокомандующем особому комитету из пяти лиц (Салтыкову, Аракчееву, Вязьмитинову, Лопухину и Кочубею). Комитет единогласно остановился на Кутузове, имя которого называла вся страна, но которого не любил царь.

В Рескрипте императора, направленном всем командующим армиями, говорилось: «Разные важные неудобства, происшедшие после соединения двух армий, возлагают на меня необходимую обязанность назначить над всеми оными главного начальника. Я избрал для этого генерала-от-инфантерии князя Кутузова, которому я подчиняю все четыре армии вследствие чего я предписываю вам со вверенною вам армией состоять в точной его команде. Я уверен, что любовь ваша к Отечеству и усердие к службе откроют вам и при сём случае путь к новым заслугам, которые мне весьма приятно будет отличить надлежащими наградами».

Назначая М. И. Кутузова главнокомандующим, истинное своё отношение к этому Александр I выразил в письме к сестре, где писал: «В Петербурге я нашёл всех за назначение главнокомандующим старика Кутузова: это было единственное желание. То, что я знаю об этом человеке, заставляет меня противиться его назначению, но когда Ростопчин в своём письме ко мне от 5 августа известил меня, что и в Москве все за Кутузова, не считая Барклая де Толли и Багратиона годными для главного начальства, и когда, как нарочно, Барклай делал глупость за глупостью под Смоленском, мне не осталось ничего другого, как сдаться на общее мнение».

М. И. Кутузов

Имя Кутузова, как главнокомандующего русской армией, в этот тяжёлый момент называлось армией и всей страной. Поэтому Александр I согласился, но, назначив Кутузова главнокомандующим всех русских армий, император продолжал вмешиваться в военные дела: в то время кроме двух армий, Багратиона и Барклая, которые поступили под его личное непосредственное командование, у Кутузова имелись ещё три армии: Тормасова, Чичагова и Витгенштейна. Но Кутузов знал, что командовать ими будет царь, а он сам может только уговаривать командующих. Вот что он пишет Тормасову: «Вы согласиться со мной изволите, что в настоящие критические для России минуты, тогда как неприятель находится в сердце России, в предмет действий ваших не может уже входить защищение и сохранение отдалённых наших Польских провинций».

Герб рода Голенищевых-Кутузовых

Император же объединил армию Тормасова с армией Чичагова и отдал под начало своего любимца – адмирала Чичагова, которому Кутузов писал: «Прибыв в армию, я нашёл неприятеля в сердце древней России, так сказать под Москвою. Настоящий мой предмет есть спасение Москвы самой, а потому не имею нужды изъяснять, что сохранение некоторых отдалённых польских провинций ни в какое сравнение с спасением древней столицы Москвы и самих внутренних губерний не входит». Чичагов и не подумал немедленно откликнуться на этот призыв.

Назначение Кутузова, радостно встреченное армией, означало, что скоро будет положен конец отступлению. Солдаты говорили: «Приехал Кутузов бить французов». Сам же Кутузов, встретившись с войсками, сказал: «Ну как можно отступать с такими молодцами».

Михаил Илларионович Кутузов

М. И. Кутузов был самым выдающимся полководцем России того времени, прошедшим суворовскую военную школу. Родился он в 1745-м году, его отец был военным инженером и вышел в отставку в чине генерал-поручика. Своего сына он также определил по военно-инженерной части. В 14 лет Кутузов окончил обучение в артиллерийском и инженерном корпусе, а в 16 лет был произведён в офицеры. Свою службу в армии Кутузов начал командиром роты полка, которым командовал А. В. Суворов. Кутузов на практике усвоил суворовскую «науку побеждать», у него он научился ценить солдата, проявлять заботу о нём. На этой основе и продолжим изложение биографических сведений.

В 1764-м году Кутузов добился назначения в действующую армию в Польшу.

Он участвовал в походах 1765-го и 1769-го годов, принимал участие во время войны с Турцией в 1770-м году, в 1771-м году – при Попештах. Кутузов сражался в Крыму, у Кинбурна, участвовал в осаде Очакова, при взятии крепости Аккерман и Бендеры. У него было два опасных ранения, в результате одного из которых он потерял глаз. В 1790-м году под руководством Суворова Кутузов врывается на стену турецкой крепости Измаил и штурмом берёт её, показав блестящий пример героизма.

Суворов высоко ценил не только талант, но и военную хитрость Кутузова и, бывало, говаривал про него: «… умён, очень умён, его и Рибас не обманет» (Рибас – адмирал, известный своим хитрым, изворотливым умом).

После Измаила Кутузов командовал крупными соединениями. Главнокомандующий князь Репнин доносил о Кутузове Екатерине II: «Расторопность и сообразительность генерала Кутузова превосходит всякую мою похвалу». Но, Кутузов был и талантливым дипломатом. Он служил послом в Турции, а также выполнял дипломатическую миссию при шведском короле. И там и здесь он блестяще справился со своими задачами.

После Аустерлица, при котором благодаря вмешательству императорских советников и австрийских генералов русская армия потерпела поражение, между Александром и Кутузовым отношения были испорчены. Кутузов не любил Александра за его завистливость и лицемерие, отрицал наличие у него каких бы то ни было военных талантов и познаний. Александр I знал об этом, но обойтись без Кутузова ему не удавалось, и когда потребовалось быстро закончить войну с Турцией, пришлось назначить главнокомандующим Кутузова.

Турецкое руководство очень рассчитывало на уступчивость русских ввиду близости войны России с Наполеоном и требовали, чтобы границей между Россией и Турцией была река Днестр. Ответом Кутузова был большой бой под Рущуком, увенчанный полной победой русских войск 22-го июня 1811-го года. Покидая Рущук, Кутузов приказал взорвать укрепления, но турки ещё продолжали войну. Кутузов умышленно позволил им переправиться через Дунай: «Пусть переправляются, только перешло бы их на наш берег поболее», – сказал Кутузов, он осадил лагерь визиря, и осаждённые, узнав, что русские тем временем взяли Туртукай и Силистрию (10-го и 11-го октября), сообразили, что им грозит полное истребление, если они не сдадутся. Визирь тайком бежал из своего лагеря и начал переговоры. А 26-го ноября 1811-го года остатки умирающей от голода турецкой армии сдались русским.

И то, что впоследствии в Европе определяли как дипломатический «парадокс», свершилось. 16-го мая 1812-го года после длившихся долгие месяцы переговоров, мир в Бухаресте был заключен: Россия не только освобождала для войны против Наполеона всю свою Дунайскую армию, но сверх того получала от Турции в вечное владение всю Бессарабию, получала почти весь морской берег от устьев Риона до Анапы.

Знамя Санкт-Петербургского ополчения

«И вот тут-то Кутузову удалось то, что при подобных условиях никогда и никому не удавалось и что, безусловно, ставит Кутузова в первый ряд людей, прославленных в истории дипломатического искусства. На протяжении всей истории императорской России, безусловно, не было дипломата более талантливого, чем Кутузов. То, что сделал Кутузов весной 1812-го года после долгих и труднейших переговоров, было бы не под силу даже наиболее выдающемуся профессиональному дипломату, вроде, например, А. М. Горчакова, не говоря уже об Александре I, дипломате-дилетанте. «Теперь коллежский он асессор по части иностранных дел» – таким скромным чином наградил царя А. С. Пушкин» (Е. В. Тарле ).

Таков был первый по времени удар, который нанёс Наполеону Кутузов-дипломат почти за три с половиной месяца до того, как ему на Бородинском поле нанёс второй удар Кутузов – стратег.

В начале войны 1812-го года Михаил Илларионович Кутузов находился в Петербурге на второстепенном посту командира Нарвского корпуса, а затем Петербургского ополчения.

В дворянском собрании Петербурга на общем сходе дворянства, купечества, чиновников и духовенства столицы было принято решение о создании ополчения Петербурга и Петербургской губернии. С каждых ста душ крепостных в его состав выделялись по десять человек. Руководителем ополчения единогласно выбрали Кутузова. Домой к старому генералу отправили целую делегацию, её представители и передали Кутузову просьбу принять на себя командование Петербургским ополчением.

Кутузов приехал в дворянское собрание, вошёл в большой зал, где его терпеливо ждали, и со слезами на глазах произнес: «Господа! Я вам многое хотел говорить…, скажу только, что вы украсили мои седины!..». Через несколько дней Александр I официально возложил на Кутузова командование ополчением Петербургской и Новгородской губерний, а также всеми сухопутными и морскими силами, находящимися в Петербурге, Кронштадте и Финляндии.

Кутузов приступил к организации обороны столицы. Был сформирован специальный воинский корпус, получивший название Нарвского, произведена передислокация войск на самых опасных направлениях, усилено их инженерное оборудование, пополнены припасы, начато строительство новых оборонительных укреплений. Одновременно шла работа по формированию ополченского войска: принимали ратников, собирали пожертвования, при этом помещиков, которые выставляли своих крепостных для ополчения, обязали обеспечить обработку полей ушедших воевать, платить за них подати, обеспечить их провиантом и жалованием. Численность ополчения вскоре составила около 13 тысяч человек, оно делилось на дружины, причём Кутузов требовал, чтобы в одной дружине находились люди, которые прежде жили рядом, это, по его мнению, должно способствовать взаимовыручке в бою.

Ополченцы проходили специальное обучение стрельбе, строю, приёмам обращения с оружием, тактике ведения боя, их нужно было вооружить и разместить. Постепенно все эти задачи решили, и каждый ополченец во время торжественной церемонии получил оружие, а каждая дружина – своё знамя. Затем всё ополченское войско прошло торжественным маршем по Невскому проспекту.

Военные действия французов на петербургском направлении контролировал корпус под командованием П. Витгенштейна, и Кутузов стремился к тому, чтобы объединить силы действующей армии и ополчения. Наполеон, бросив основные силы на Москву, не ожидал большого сопротивления при обороне Петербурга, однако 19-го июля у деревни Клястицы произошёл первый ожесточённый бой, в котором французы потерпели поражение и потеряли около тысячи человек пленными.

Такой поворот событий стал для них огромной неожиданностью, и французское командование вынуждено было воздержаться от активных действий в направлении Петербурга. Для русской же армии победа при Клястицах стала огромным моральным стимулом. Петербургское ополчение, прошедшее первое боевое крещение, 3-го августа принимало присягу на плацу Семеновского полка. На церемонии присутствовал Александр I, перед которым войско прошло торжественным парадом.

Император наконец-то оценил заслуги Кутузова и назначил его членом Государственного совета. Когда же для армии потребовалось назначить авторитетного командующего, в которого верила бы страна, специальный комитет единодушно остановился на Кутузове. Александр I вынужден был с этим согласиться и написал Кутузову письмо по поводу его назначения, где говорилось: «Михаил Илларионович! Известные военные достоинства ваши, любовь к отечеству и неоднократные отличные подвиги приобретают истинное право на сию мою доверенность…»

Осторожный, опытный, настойчивый, хитрый, бесстрастный во время сражений, новый главнокомандующий охотно повторял: «Нет ничего, что стоило бы больше двух солдат – терпения и времени…» Этим принципом и руководствовался М. И. Кутузов в течение всей Отечественной войны 1812-го года, руководя русской армией.

Кутузов дал согласие на своё назначение лишь при условии, что брат императора Александра – Константин будет удалён из армии, ибо Кутузов не может ни наказать его, если он плохо себя поведёт, ни наградить, если он хорошо себя проявит. Кутузов, безусловно, знал, что убеждённый в непобедимости Наполеона великий князь публично высказался за немедленное прекращение военных действий, так как «они не могли продолжаться, потому что русская армия практически более не существует…»

При этом истинное своё отношение к назначению Кутузова Александр I выразил в письме к сестре, где писал: «В Петербурге я нашёл всех за назначение главнокомандующим старика Кутузова: это было единственное желание. То, что я знаю об этом человеке, заставляет меня противиться его назначению, но когда Ростопчин в своём письме ко мне от 5 августа известил меня, что и в Москве все за Кутузова, не считая Барклая-де-Толли и Багратиона годными для главного начальства, и когда, как нарочно, Барклай делал глупость за глупостью под Смоленском, мне не осталось ничего другого, как сдаться на общее мнение».

Имя Кутузова, как главнокомандующего русской армией, в этот тяжёлый момент называлось армией и всей страной. Поэтому Александр I не мог противиться его назначению главнокомандующим.

Но, назначив Кутузова главнокомандующим всех русских армий, Александр I продолжал вмешиваться в военные дела: Кутузов знал, что, кроме двух армий, Багратиона и Барклая, которые поступили под его личное непосредственное командование у него имеются ещё три армии: Тормасова, Чичагова и Витгенштейна. Но Кутузов знал, что командовать ими будет царь, а он сам может их только уговаривать, чтобы они поскорее шли к нему спасать Москву и Россию. Вот что он пишет Тормасову: «Вы согласиться со мной изволите, что в настоящие критические для России минуты, тогда как неприятель находится в сердце России, в предмет действий ваших не может уже входить защищение и сохранение отдаленных наших Польских провинций».

Император же соединил армию Тормасова с армией Чичагова и отдал под начальство своего любимца – адмирала Чичагова, которому Кутузов писал: «Прибыв в армию, я нашёл неприятеля в сердце древней России, так сказать под Москвою. Настоящий мой предмет есть спасение Москвы самой, а потому не имею нужды изъяснять, что сохранение некоторых отдалённых польских провинций ни в какое сравнение с спасением древней столицы Москвы и самих внутренних губерний не входит». Чичагов и не подумал немедленно откликнуться на этот призыв.

Памятник в селе Царёво-Займище, где М. И. Кутузов принял командование над русской армией

Назначение Кутузова было радостно встречено армией, оно означало, что скоро будет положен конец отступлению. Солдаты говорили: «Приехал Кутузов бить французов». Сам же Кутузов, встретившись с войсками, сказал: «Ну как можно отступать с такими молодцами».

Хвала тебе, наш бодрый вождь,

Герой под сединами!

Как юный ратник, вихрь, и дождь,

И труд он делит с нами.

О, сколь с израненным челом

Пред строем он прекрасен!

И сколь он хладен пред врагом

И сколь врагу ужасен!

О, диво! се орел пронзил

Над ним небес равнины…

Могущий вождь главу склонил;

Ура! кричат дружины.

(Василий Жуковский)

Из воспоминаний А. Б. Голицына: «Известно всем, сколько явление Кутузова в армию ободрило всех. Он прибыл в Царёво-Займище и в этот же день распоряжался всем так, как будто бы всё от него проистекало с начала кампании. Ничто для него не было ново. Он всё предугадывал и был главнокомандующим в полном смысле слова». Это было 29-го августа по новому стилю.

Осмотрев позицию у Царева-Займища, Кутузов не одобрил её, он решил не давать немедленно сражение войскам Наполеона и продолжил отступление к Можайску, но ему было ясно, что долго тянуть с генеральным сражением император ему не позволят.

За это время армия получила подкрепление – 15 589 человек под командованием Милорадовича, затем в неё влились 7 тысяч Московского и 3 тысячи человек Смоленского ополчения. К этому времени общие потери Великой Армии составили не менее 150 000 человек. Растянутость коммуникаций, враждебность населения к захватчикам, нехватка продовольствия и фуража, действия партизан, болезни, дезертирство и, конечно же, постоянные сражения с русскими войсками сильно ослабили наполеоновскую армию. Разница в численности двух армий резко сократилась, а в артиллерии было даже некоторое превосходство у русских.